Поколение “П”
I'm sentimental, if you know what i mean;
I love the country but i can't stand the scene.
And I'm neither left or right.
I'm sentimental, if you know what i mean;
Getting lost in that hopeless little screen.
Leonard Cohen

Когда-то в России и правда жило беспечальное юное поколение, которое улыбнулось лету, морю и солнцу – и выбрало «Пепси».
Сейчас уже трудно установить, почему это произошло. Наверно, дело было не только в замечательных вкусовых качествах этого напитка. И не в кофеине, который заставляет ребятишек постоянно требовать новой дозы, с детства надежно вводя их в кокаиновый фарватер. И даже не в банальной взятке – хочется верить, что партийный бюрократ, от которого зависело заключение контракта, просто взял и полюбил эту темную пузырящуюся жидкость всеми порами своей разуверившейся в коммунизме души.

Скорей всего, причина была в том, что идеологи СССР считали, что истина бывает только одна. Поэтому у поколения «П» на самом деле не было никакого выбора, и дети советских семидесятых выбирали «Пепси» точно так же, как их родители выбирали Брежнева.
Как бы там ни было, эти дети, лежа летом на морском берегу, подолгу глядели на безоблачный синий горизонт, пили теплую пепси- колу, разлитую в стеклянные бутылки в городе Новороссийске, и мечтали о том, что когда-нибудь далекий запрещенный мир с той стороны моря войдет в их жизнь.

Прошло десять лет, и этот мир стал входить – сначала осторожно и с вежливой улыбкой, а потом все уверенней и смелее. Одной из его визитных карточек оказался клип, рекламирующий «Пепси-колу», – клип, который, как отмечали многие исследователи, стал поворотной точкой в развитии всей мировой культуры. В нем сравнивались две обезьяны. Одна из них пила «обычную колу» и в результате оказалась способна выполнять некоторые простейшие логические действия с кубиками и палочками. Другая пила пепси-колу. Весело ухая, она отъезжала в направлении моря на джипе в обнимку с девицами, которые явно чихать хотели на женское равноправие (когда приходится тесно общаться с обезьянами, лучше просто не думать о подобных вещах, потому что равноправие и неравноправие будут одинаково тяжелы для души).

Если вдуматься, уже тогда можно было понять, что дело не в пепси-коле, а в деньгах, с которыми она прямо связывалась. К этому выводу приводили, во-первых, классическая фрейдистская ассоциация, обусловленная цветом продукта; во-вторых, логическое умозаключение – поглощение пепси-колы позволяет приобретать дорогие машины. Но мы не собираемся глубоко анализировать этот клип (хотя, может быть, именно здесь нашлось бы объяснение того, почему так называемые шестидесятники упорно называют поколение «П» говнососами). Для нас важно только то, что окончательным символом поколения «П» стала обезьяна на джипе.

Немного обидно было узнать, как именно ребята из рекламных агентств на Мэдисон-авеню представляют себе свою аудиторию, так называемую target group. Но трудно было не поразиться их глубокому знанию жизни. Именно этот клип дал понять большому количеству прозябавших в России обезьян, что настала пора пересаживаться в джипы и входить к дочерям человеческим.

Глупо искать здесь следы антирусского заговора. Антирусский заговор, безусловно, существует – проблема только в том, что в нем участвует все взрослое население России. Так что «Пепси-кола» здесь совершенно ни при чем. Случившееся было частью всемирного процесса, отраженного во множестве книг (достаточно вспомнить «Ожидание обезьян» Андрея Битова или «Браззавильский пляж» Вильяма Бойда). Не обошел этот процесс и Америку, хотя там все произошло совсем иначе – «Кока-кола» полностью, окончательно и необратимо вытеснила «Пепси-колу» с красного цветового поля, что для понимающего человека равнозначно победе при Ватерлоо. Это было связано с деятельностью религиозных правых, которые очень сильны в Соединенных Штатах. Они не признают эволюции; «Кока- кола» лучше вписывается в их картину мира, потому что пьющая ее обезьяна так и остается обезьяной. Впрочем, мы слишком долго говорим об обезьянах – а собирались ведь искать человека.

Вавилен Татарский родился задолго до этой исторической победы красного над красным. Поэтому он автоматически попал в поколение
поколение, хотя долгое время не имел об этом никакого понятия. Если бы в те далекие годы ему сказали, что он, когда вырастет, станет копирайтером, он бы, наверно, выронил от изумления бутылку «Пепси-колы» прямо на горячую гальку пионерского пляжа. В те далекие дни детям положено было стремиться к сияющему шлему пожарного или белому халату врача. Даже мирное слово «дизайнер» казалось сомнительным неологизмом, прижившимся в великом русском языке по лингвистическому лимиту, до первого серьезного обострения международной обстановки.

Но в те дни в языке и в жизни вообще было очень много сомнительного и странного. Взять хотя бы само имя «Вавилен», которым Татарского наградил отец, соединявший в своей душе веру в коммунизм и идеалы шестидесятничества. Оно было составлено из слов «Василий Аксенов» и «Владимир Ильич Ленин». Отец Татарского, видимо, легко мог представить себе верного ленинца, благодарно постигающего над вольной аксеновской страницей, что марксизм изначально стоял за свободную любовь, или помешанного на джазе эстета, которого особо протяжная рулада саксофона заставит вдруг понять, что коммунизм победит. Но таков был не только отец Татарского, – таким было все советское поколение пятидесятых и шестидесятых, подарившее миру самодеятельную песню и кончившее в черную пустоту космоса первым спутником – четыреххвостым сперматозоидом так и не наставшего будущего.

Татарский очень стеснялся своего имени, представляясь по возможности Вовой. Потом он стал врать друзьям, что отец назвал его так потому, что увлекался восточной мистикой и имел в виду древний город Вавилон, тайную доктрину которого ему, Вавилену, предстоит унаследовать. А сплав Аксенова с Лениным отец создал потому, что был последователем манихейства и натурфилософии и считал себя обязанным уравновесить светлое начало темным. Несмотря на эту блестящую разработку, в возрасте восемнадцати лет Татарский с удовольствием потерял свой первый паспорт, а второй получил уже на Владимира.

После этого его жизнь складывалась самым обычным образом. Он поступил в технический институт – не потому, понятное дело, что любил технику (его специальностью были какие-то электроплавильные печи), а потому, что не хотел идти в армию. Но в двадцать один год с ним случилось нечто, решившее его дальнейшую судьбу.

Летом, в деревне, он прочитал маленький томик Бориса Пастернака. Стихи, к которым он раньше не питал никакой склонности, до такой степени потрясли его, что несколько недель он не мог думать ни о чем другом, а потом начал писать их сам. Он навсегда запомнил ржавый каркас автобуса, косо вросший в землю на опушке подмосковного леса. Возле этого каркаса ему в голову пришла первая в жизни строка – «Сардины облаков плывут на юг» (впоследствии он стал находить, что от этого стихотворения пахнет рыбой). Словом, случай был совершенно типичным и типично закончился – Татарский поступил в Литературный институт. Правда, на отделение поэзии он не прошел – пришлось довольствоваться переводами с языков народов СССР. Татарский представлял себе свое будущее примерно так: днем – пустая аудитория в Литинституте, подстрочник с узбекского или киргизского, который нужно зарифмовать к очередной дате, а по вечерам – труды для вечности.

Потом незаметно произошло одно существенное для его будущего событие. СССР, который начали обновлять и улучшать примерно тогда же, когда Татарский решил сменить профессию, улучшился настолько, что перестал существовать (если государство способно попасть в нирвану, это был как раз такой случай). Поэтому ни о каких переводах с языков народов СССР больше не могло быть и речи. Это был удар, но его Татарский перенес. Оставалась работа для вечности, и этого было довольно.

И тут случилось непредвиденное. С вечностью, которой Татарский решил посвятить свои труды и дни, тоже стало что-то происходить. Этого Татарский не мог понять совершенно. Ведь вечность – так, во всяком случае, он всегда думал – была чем-то неизменным, неразрушимым и никак не зависящим от скоротечных земных раскладов. Если, например, маленький томик Пастернака, который изменил его жизнь, уже попал в эту вечность, то не было никакой силы, способной его оттуда выкинуть.

Оказалось, что это не совсем так. Оказалось, что вечность существовала только до тех пор, пока Татарский искренне в нее верил, и нигде за пределами этой веры ее, в сущности, не было. Для того чтобы искренне верить в вечность, надо было, чтобы эту веру разделяли другие, – потому что вера, которую не разделяет никто, называется шизофренией. А с другими – в том числе и теми, кто учил Татарского держать равнение на вечность, – начало твориться что-то странное.

Не то чтобы они изменили свои прежние взгляды, нет. Само пространство, куда были направлены эти прежние взгляды (взгляд ведь всегда куда-то направлен), стало сворачиваться и исчезать, пока от него не осталось только микроскопическое пятнышко на ветровом стекле ума. Вокруг замелькали совсем другие ландшафты.

Татарский пробовал бороться, делая вид, что ничего на самом деле не происходит. Сначала это получалось. Тесно общаясь с другими людьми, которые тоже делали вид, что ничего не происходит, можно было на некоторое время в это поверить. Конец наступил неожиданно.

Однажды во время прогулки Татарский остановился у закрытого на обед обувного магазина. За его витриной оплывала в летнем зное толстая миловидная продавщица, которую Татарский почему-то сразу назвал про себя Манькой, а среди развала разноцветных турецких поделок стояла пара обуви несомненно отечественного производства.

Татарский испытал чувство мгновенного и пронзительного узнавания. Это были остроносые ботинки на высоких каблуках, сделанные из хорошей кожи. Желто-рыжего цвета, простроченные голубой ниткой и украшенные большими золотыми пряжками в виде арф, они не были просто безвкусными или пошлыми. Они явственно воплощали в себе то, что один пьяненький преподаватель советской литературы из Литинститута называл «наш гештальт», и это было так жалко, смешно и трогательно (особенно пряжки-арфы), что у Татарского на глаза навернулись слезы. На ботинках лежал густой слой пыли – они были явно не востребованы эпохой.
Татарский знал, что тоже не востребован эпохой, но успел сжиться с этим знанием и даже находил в нем какую-то горькую сладость. Оно расшифровывалось для него словами Марины Цветаевой: «Разбросанным в пыли по магазинам (Где их никто не брал и не берет!), Моим стихам, как драгоценным винам, Настанет свой черед». Если в этом чувстве и было что-то унизительное, то не для него – скорее для окружающего мира. Но, замерев перед витриной, он вдруг понял, что пылится под этим небом не как сосуд с драгоценным вином, а именно как ботинки с пряжками-арфами. Кроме того, он понял еще одно: вечность, в которую он раньше верил, могла существовать только на государственных дотациях – или, что то же самое, как нечто запрещенное государством. Больше того, существовать она могла только в качестве полуосознанного воспоминания какой-нибудь Маньки из обувного. А ей, точно так же, как ему самому, эту сомнительную вечность просто вставляли в голову в одном контейнере с природоведением и неорганической химией. Вечность была произвольной – если бы, скажем, не Сталин убил Троцкого, а наоборот, ее населяли бы совсем другие лица. Но даже это было неважно, потому что Татарский ясно понимал: при любом раскладе Маньке просто не до вечности, и, когда она окончательно перестанет в нее верить, никакой вечности больше не будет, потому что где ей тогда быть? Или, как он записал в свою книжечку, придя домой:
«Когда исчезает субъект вечности, то исчезают и все ее объекты, – а единственным субъектом вечности является тот, кто хоть изредка про нее вспоминает».

Больше он не писал стихов: с гибелью советской власти они потеряли смысл и ценность. Последние строки, созданные им сразу после этого события, были навеяны песней группы ДДТ («Что такое осень – это листья…») и аллюзиями из позднего Достоевского. Кончалось стихотворение так:

Что такое вечность – это банька,
Вечность – это банька с пауками.
Если эту баньку
Что такое вечность – это банька,
Что же будет с Родиной и с нами?

предисловие

Памяти среднего класса — Виктор Пелевин посвящает роман «памяти среднего класса». Средний класс в прямом его значении — социальная группа населения, имеющая устойчивые доходы, достаточные для удовлетворения широкого круга материальных и социальных потребностей. Внимания заслуживает сама формулировка: «памяти кого-то» используется в значении поминания умершего в день его смерти.
В 1989-1991 годах на фоне Перестройки произошел экономический кризис в СССР, что повлекло за собой спад производства и уровня жизни населения, цены росли, а многие граждане теряли свои работы. В то же время, с 1990-х годов началась приватизация, которая знаменовала собой не только переход от социализма к капитализму, но и появление группы «олигархов». Разрыв между людьми, которые в самые краткие сроки получили огромное состояние и теми, кто потерял работу и доход, был огромен. Так как «средний класс» в том числе является показателем стабильности в обществе, данная формулировка указывает на резкую потерю таковой и отражает состояние общества того времени, которое находится в полном неведении что будет дальше.
Согласно работе, посвящённой дискуссиям о среднем классе: «С начала 1990-х годов в России стали регулярно публиковаться работы о судьбах среднего класса в советском и постсоветском российском обществе». Одни из авторов доказывали, что «к концу существования Советского Союза сложился массовый средний класс, который обладал материальными, духовными и ценностно-нормативными характеристиками, присущими среднему классу Запада. Имелась в виду та группа образованных людей, которая была занята как интеллектуальными видами труда, а так же высококвалифицированные рабочие, занятые в материальном производстве. <...> По мнению этой группы авторов, на протяжении 1990-х годов реформы разрушили прежние слои среднего класса и не смогли создать экономическую и социальную базу для ожидаемого нового».
Вторая концепция, которую продвигали люди, «пришедшие к руководству экономического блока правительства Б. Н. Ельцина и активно повлиявшие на формирование экономической политики, в частности и особенности на характер приватизации, представляла прямо противоположную позицию. Они утверждали, что в СССР никакого среднего класса не было. Формирование среднего класса, по их мнению, началось в процессе реформирования постсоветской России».
Таким образом, фраза «памяти среднего класса» может иметь две интерпретации: В. Пелевин мог иметь в виду как то, что данная социальная прослойка претерпела существенные изменения в 90-е годы и прекратила своё существование, так и то, что среднего класса не было в СССР вообще, но была надежда на его появление после развала СССР, которая не оправдалась.

I'm sentimental, if you know what i mean;/ I love the country but i can't stand the scene. And/ I'm neither left or right./ I'm just staying home tonight,/ Getting lost in that hopeless little screen./ Leonard Cohen; «Я сентиментален, если вы понимаете, что я имею в виду, / Я люблю страну, но не переношу то, что в ней происходит. / И я не левый и не правый. / Просто я сижу сегодня дома, / Пропадая в этом безнадежном экранчике» — (пер. с англ. Пелевина). Эпиграфом к роману «Generation П.» служат строки из песни «Democracy» Леонарда Коэна. Эта песня вышла в 1992 году, примерно в это же время происходят события романа. Наблюдаются некоторые переклички и с историческим контекстом развала СССР. Строки песни: «Democracy is coming to the U.S.A.» // «Демократия приближается к США» могут также относиться и к России, так как только что произошёл распад СССР, а следовательно, рухнули надежды на построение коммунизма и социализма, что могло обозначать собой настроения в народе и медиа о том, что коммунистическая политика может поменяться в сторону демократии. Также в своей песне Коэн критикует американцев за отсутствие интереса к политике и зависимость от телевидения: «И я не левый и не правый. / Просто я сижу сегодня дома, / Пропадая в этом безнадежном экранчике». Выбор именно этих строк в качестве эпиграфа можно интерпретировать данный выбор эпиграфа как неслучайный, отображающий отношение Виктора Пелевина к людям, находящимся в схожем состоянии, только в его стране.

глава 1.

Когда-то в России и правда жило беспечальное юное поколение — Вероятная литературная реминисценция из «Евгения Онегина» А. С. Пушкина. Эпиграфом к шестой главе является цитата Петрарки «Там, где дни облачны и кратки, родится племя, которому умирать не больно». Лотман Ю. М. в комментарии к «Евгению Онегину» отмечает, что Пушкин «опустил средний стих», отчего смысл цитаты изменился. У Петрарки: «Там, где дни туманны и кратки — прирожденный враг мира — родится народ, которому не больно умирать». Причина отсутствия страха смерти — во врожденной свирепости этого племени. С пропуском среднего стиха возникла возможность истолковать причину небоязни смерти иначе, как следствие разочарованности и «преждевременной старости души». Таким образом, Виктор Пелевин вплетает данные мотивы в структуру романа с самых первых строк.

... и выбрало «Пепси» — 17−21 мая 1988 года в эфире советского телевидения впервые демонстрировались рекламные ролики, оплаченные западным производителем — PepsiCo приобрела право на показ в прайм-тайм четырех клипов (в двух из них фигурировал Майкл Джексон). Рекламные ролики уже были показаны в Америке, но были переведены на русский язык для советских граждан. Реклама была показана в 5-серийном фильме «Познер в Америке». Все рекламные клипы имели слоган «PEPSI, THE CHOICE OF A NEW GENERATION» (в пер. с англ. «Пепси. Выбор нового поколения»). Вероятна также отсылка к сюжету одного из рекламных роликов Pepsi. В нем люди разных возрастов, но преимущественно молодые, отдыхают на пляже. Продавец рядом с микрофоном открывает жестяную банку Pepsi, наливает напиток в стакан со льдом и выпивает. Эти звуки, доносящиеся из мощного мегафона, установленного на фургоне, завлекают посетителей пляжа и они, стремясь приобрести товар, образовывают толпу вокруг фургона Pepsi. В конце звучит вышеупомянутый слоган: «PEPSI, THE CHOICE OF A NEW GENERATION».

кокаиновый — В 1885 году на рынок поступило изобретение фармацевта Джона Пембертона – газированный напиток Кока-Кола. В состав этого напитка входили листья коки (кокаин) и орехи кола (кофеин), чем и было обусловлено название напитка. В 1906 году после принятия в США федерального закона Закон о чистых продуктах питания и лекарствах 1906 года» (англ. «Pure Food and Drug Act»),. из напитка кокаин был полностью выведен; в качестве стимулирующего ингредиента был оставлен лишь кофеин. В Пепси, в отличие от Кока-колы, кокаина никогда не было.

Фарватер — в букв. знач. - самое глубокое место, вдоль реки, по которому держатся суда, также места на море, по которым корабль может безопасно пройти. Также существует выражение: «быть в фарватере» - быть в сфере чьего-л. влияния. В данном контексте это может означать «быть под влиянием кокаина».

Поэтому у поколения «П» на самом деле не было никакого выбора, и дети советских семидесятых выбирали «Пепси» точно так же, как их родители выбирали Брежнева — Имеются в виду выборы Л. И. Брежнева. Согласно действующему на тот момент избирательному праву, все кандидаты должны были быть выдвинуты от КПСС, либо от общественных организаций. Однако так или иначе, все общественные организации контролировались партией, а равно подчинялись закону о деятельности общественных организациях от 1931 года, постановляющий наличие в оных партийного правления, а КПСС так и оставалась единственной легальной партией в стране. Значительная часть депутатов на данных выборах являлись членами КПСС, а оставшиеся — ВЛКСМ, что лишь создавало иллюзию наличия независимых кандидатов на выборах. Данное сопоставление носит иронический характер, так как означает отсутствие выбора и иной альтернативы, хотя она формально есть.

. . . пили теплую пепси- колу, разлитую в стеклянные бутылки в городе Новороссийске — В 1974 в городе Новороссийск заработал первый цех по производству «Пепси-Колы» в СССР. Как нам кажется, само упоминание «PepsiCo» в контексте развала СССР может играть неоднозначную роль. Михаилом Горбачёвым было подписано новое соглашение с PepsiCo, согласно которому за поставки сырья и оборудования американская компания получила 20 старых военных кораблей: 17 подводных лодок проекта 613, эсминец, крейсер и торпедоносец, которые чуть позже были отправлены на металлолом. В результате этой сделки PepsiCo временно стала обладателем шестого по размеру военно-морского флота в мире. После публикации договора Дональд Кендалл, занимавший на тот момент пост президента компании, сказал Бренту Скоукрофту, советнику по безопасности экс-президента Джорджа Буша: «Мы разоружаем Советский Союз быстрее, чем вы». В 1990 году был подписан новый десятилетний бартерный контракт на три миллиарда долларов, по которому СССР обменивала водку на концентрат Pepsi.

. . . мечтали о том, что когда-нибудь далекий запрещенный мир с той стороны моря войдет в их жизнь — Описывается «железный занавес» - информационный, политический и пограничный барьер, изолирующий СССР и другие социалистические страны от капиталистических стран Запада. Железный занавес стал рассыпаться к концу 1980-х гг. вследствие политики гласности и открытости, проводившейся в СССР и восточноевропейских странах. Символом падения железного занавеса стало разрушение Берлинской стены. Политика изоляции носила взаимный характер. В энциклопедии «Британника» и западной публицистике преобладает мнение о том, что «занавес» был возведен СССР в курсе проводимой его руководством политики самоизоляции. В советской же публицистике обращали внимание на политику Запада по изоляции СССР. Можно предположить, что задолго до падения «железного занавеса» в обществе, особенно среди детей и молодёжи, было желание «прикоснуться» к тому, что было запрещено официально государством, даже такие редкие импортные товары формировали представление ы о чём-то далёком и недостижимом, что находится где-то «за морем».

Одна из них пила «обычную колу» — Под «обычной колой» подразумевается «КокаКола». Используется антитеза, однако она носит особый характер - товар, которому противопоставляется рекламируемый не называется, но имеется в виду.

Весело ухая, она отъезжала в направлении моря на джипе в обнимку с девицами, которые явно чихать хотели на женское равноправие — Имеется в виду реклама Pepsi 1993 года, снятая для чемпионата Супербоул XXVIII. Описание рекламы: группа учёных проводит эксперимент с участием двух обезьян. Приматов поместили в одинаковые прозрачные боксы A и B и давали им газированные напитки: обезьяне A – только CocaCola, обезьяне B – только PepsiCola. Спустя шесть недель пришло пришло время подведения итогов. Обезьяна A успешно справилась со всеми заданиями, обезьяна B – пропала. Затем мы видим ее, едущую на джипе в окружении девушек и с банкой Pepsi Cola в руках.

Если вдуматься, уже тогда можно было понять, что дело не в пепси-коле, а в деньгах, с которыми она прямо связывалась. К этому выводу приводили, во-первых, классическая фрейдистская ассоциация, обусловленная цветом продукта — В одной из своих работ Зигмунд Фрейд отмечал, что «Архаический способ мышления во всех своих проявлениях постоянно приводит в самую тесную связь деньги и нечистоты: так обстоит дело в древних культурах, в мифах и сказках, в суеверных обычаях, в бессознательном мышлении, в сновидениях и при психоневрозах».

шестидесятники — в XX веке шестидесятниками стали называть сложившееся во время хрущёвской «оттепели» поколение советских людей, которые в основном принадлежали к интеллигенции. В 1960 г. в декабрьском номере журнала «Юность» вышла статья Станислава Рассадина «Шестидесятники. Книги о молодом современнике», в которой он провел аналогию поколения писателей конца 1950-х годов с демократической интеллигенцией 1860-х годов, активно боровшейся с самодержавным строем, инертностью, духовным расспадом. После статьи слово ушло в народ и стало названием целой эпохи и генерации людей, которая противостояла тоталитарной политической системе, жесткой цензуре, критическому восприятию демократических начал.

почему так называемые шестидесятники упорно называют поколение «П» говнососами — Подобной риторики от шестидесятников по отношению к поколению 90-х обнаружить не удалось.

ребята из рекламных агентств на Мэдисон-авеню — В XIX—XX веках на Мэдисон-авеню располагались офисы основных рекламных агентств США, вследствие чего название улицы стало нарицательным обозначением американской рекламной индустрии в целом.

target group — В пер. с англ. «целевая аудитория», обозначает группу потенциальных потребителей какого-то продукта, людей, которые вероятнее всего заинтересуются товаром или услугой.

и входить к дочерям человеческим — Здесь наблюдается библейская реминисценция: Бытие 6:1-4: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жёны, какую кто избрал. И сказал Господь Бог: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками сими, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди»

«Ожидание обезьян» Андрея Битова — сборник рассказов известного российского писателя Андрея Битова, опубликованный в 1993 году. Книга включает в себя ряд коротких произведений, написанных в разные годы, начиная с 1960-х.

«Браззавильский пляж» Вильяма Бойда — «Браззавиль-Бич» — роман Уильяма Бойда, за который он был награжден премией Джеймса Тейта Блэка за 1990 и премией МакВити. для Шотландский писатель года. В книге рассказывается история женщины Хоуп Клируотер, исследующей шимпанзе, и обстоятельства, которые привели ее в Африку.

красного цветового поля — Данное выражение является метафорой на доминирующую позицию Кока-колы на рынке в те годы. Данная формулировка может отсылать к живописи цветового поля (Color Field) — роду абстрактной живописи, в основе которой лежит использование больших плоскостей однородных цветов, близких по тональности и не центрированных.

победе при Ватерлоо — Битва при Ватерлоо — последнее крупное сражение французского императора Наполеона I. Битва явилась результатом попытки Наполеона вернуть себе власть во Франции, утраченную после войны против коалиции крупнейших европейских государств и восстановления в стране династии Бурбонов («Сто дней»).

Это было связано с деятельностью религиозных правых — Красный цвет – символ республиканцев, синий цвет – символ демократов.

Вавилен Татарский родился задолго до этой исторической победы красного над красным — Формула <цвет> и <цвет> отсылает к другим социально-политическим столкновениям в Европе разных эпох (e. g. Война Алой и Белой розы в Англии; вражда политических группировок в Италии XII—XIV веков – гвельфов и гибеллинов, партии Белых и партии Черных; гражданская война в России 1918 года – война белых и красных).
Согласно книге Эла Райса «Позиционирование: битва за умы», Кока Кола на момент выпуска книги занимала первое место на рынке газированных напитков целом и колы в частности. 24 января 1985 года в американской газете The New York Times опубликовали новость о том, что компания Coca-Cola официально сможет выйти на советский рынок, преодолев монополию PepsiCo. Татарский предположительно родился в начале 70-х годов, примерно в то время, когда «Пепси» появилась в СССР (1973 год), следовательно, попадает под категорию «Поколение Пепси», рожденное до победы капитализма, чуждое эпохе, старающееся найти свое место в новых реалиях.

поколение «П» — В 1961 году впервые прошла рекламная компания под девизом «Пепси — для тех, кто чувствует себя молодым». К 1964 году лозунг был перефразирован в «Вы — поколение Пепси».

Взять хотя бы само имя «Вавилен», которым Татарского наградил отец — Время после Октябрьской революции 1917 года – период расцвета в СССР моды на неологизмы и аббревиатуры. С помощью аббревиации создавались и имена, многие из которых встречаются только в списках «советских имен», фольклоре или художественных произведениях, и нет подтверждений, что они действительно давались детям. Вот несколько имен, которые были образованы от имени Владимира Ильича Ульянова-Ленина, некоторыми из которых называли детей не только СССР, но и в современной России: Вилиор («Владимир Ильич Ленин и Октябрьская Революции»), Владлен («Владимир Ленин»), Виулена («Владимир Ильич Ульянов-Ленин»), Ленвлад («Ленин Владимир»).

Оно было составлено из слов «Василий Аксенов»и «Владимир Ильич Ленин» — Василий Павлович Аксенов (1932–2009) – русский писатель, драматург, сценарист. В 1960-е годы печатался в молодежном журнале «Юность», где были напечатаны его первые рассказы «Факелы и дороги», «Полторы врачебных единицы» и повесть «Коллеги». В 1979 году Аксенов написал роман «Остров Крым», запрещенный в СССР цензурой. Текст рассказывал не о коммунистическом, а потребительском счастливом мире. Потребительство воспринималось Аксеновым как свобода. В 1979 году вместе с Андреем Битовым, Виктором Ерофеевым, Фазилем Искандером, Евгением Поповым и Беллой Ахмадулиной организовал бесцензурный альманах «Метрополь в США». В 1980 году уехал в США, где впоследствии остался. Ленина автор обвинял в душегубстве и в том, что он отрицал потребительскую культуру, не проникся ей. Сочетание двух этих персоналий – Ленина и Аксенова – может подчеркивать двойственную природу характера героя, его необычность, комичность.

марксизм изначально стоял за свободную любовь — Марксистская «теория стакана воды» – система взглядов, в основе которой было отрицание любви и сведение отношений между полами к инстинктивной сексуальной потребности, которая воспринималась как утоление жажды: заняться сексом просто, как выпить стакан воды. Студенческая и рабфаковская молодежь 20-х годов воспитывалась на «теории стакана воды». Ленин отрицательно относился к этой теории, отрицая ее отношение к идеологии марксизма и отмечая общественный вред.

или помешанного на джазе эстета, которого особо протяжная рулада саксофона — 50-60-е годы XX века называли ренессансом джаза. Вплоть до конца первой половины 50-х годов этот жанр в глазах широкой общественности был символом «идолопоклонства перед Западом», а в первую очередь перед США. Порицание усиливалось и обстоятельствами Холодной войны. С началом оттепели в страну стали проникать элементы западной культурной жизни, в том числе пластинки американских джазовых исполнителей. Вместе с этим изменилась политика партии относительно ограничения влияния зарубежной музыки.
В конце 1950-х годов под патронажем комсомола при дворцах и домах культуры в крупных городах стали возникать джаз-клубы (первый в стране джаз-клуб «Д-58» был организован в Ленинграде в 1958 году). В отличие от Америки, в СССР джаз из нишевого жанра для узкой аудитории стал ассимилироваться на советской эстраде. Джазовые элементы переплетались с народными мотивами, использовались в детских песнях, в музыкальном сопровождении к кинофильмам, джазовых коллективов становилось все больше. Таким образом публика постепенно перестала воспринимать этот жанр в контексте западной культуры, уменьшилось идеологическое давление на музыкантов. Тем не менее, «эстрадный» советский джаз во многом было несамостоятелен. Те, кто стремился экспериментировать, создавать музыку вне общепринятой парадигмы, все еще воспринимались негативно. Ранее упоминание Аксёнова становится неслучайным: в своем творчестве он часто описывал «хипстеров», субкультуру сформировавшуюся в среде поклонников джазовой музыки. Писатель Александр Кабаков, друг Аксенова, характеризует последнего так: «Нельзя сказать, что Вася принадлежал этой субкультуре, он и был этой субкультурой. Он и еще несколько человек».

заставит вдруг понять, что коммунизм победит — Большинство «шестидесятников» были выходцами из интеллигентской или партийной среды, сформировавшейся в 1920-е годы. Их родители, как правило, были убежденными большевиками, часто участниками Гражданской войны. Вера в коммунистические идеалы была для большинства «шестидесятников» самоочевидной, борьбе за эти идеалы их родители посвятили жизнь. По свидетельству М. Ф. Ненашева шестидесятники «были идеалистами-коммунистами, ибо как эстафету приняли от старшего поколения веру в досталинский социализм, утверждающий равенство, свободу, справедливость». По мнению Б. Межуева шестидесятники были «единственным послевоенным поколением, для которого слова “мировая история”, “прогресс” ещё не утратили смысл».
«Большинство из нас не было революционерами, не собиралось коммунистический режим уничтожать. Я, например, даже подумать не мог, что это возможно. Задача была очеловечить его» .

советское поколение пятидесятых и шестидесятых, подарившее миру самодеятельную песню — Клуб самоде́ятельной пе́сни (КСП) — неформальное социальное движение, возникшее в СССР и объединившее любителей «бардовской» песни. Часто аббревиатура КСП употребляется как синоним последней.
Авторская, бардовская или самодеятельная песня, возникшая на волне ослабления влияния тоталитарного режима во время т. н. хрущевской «оттепели». Вместе с разоблачением культа личности, восстановлением международного культурного обмена, возвращением репрессированных появляется запрос на индивидуальное, личное высказывание, что стимулирует зарождение нового песенного жанра. Популярные представители: Ю. Визбор, В. Высоцкий, А. Галич, Б. Окуджава и т. д.

и кончившее в черную пустоту космоса первым спутником — «Спутник-1» — первый в мире искусственный спутник Земли, советский космический аппарат, запущенный на орбиту 4 апреля 1957 года.

тайную доктрину — «Тайная доктрина, синтез науки, религии и философии» (англ. The Secret Doctrine, the Synthesis of Science, Religion and Philosophy) — главное сочинение Елены Петровны Блаватской в трёх томах. Первоначально книга была издана в двух томах в 1888 году, третий том был опубликован после смерти писательницы в 1897 году. Основу «Тайной доктрины» составляют стансы, переведенные из сокровенной «Книги Дзян» с комментариями и пояснениями автора. Также в книге подробно рассматривается фундаментальная символика, используемая великими религиями и мифологиями мира. В первом томе речь идёт об образовании Вселенной. Второй том рассматривает происхождение и эволюцию человека. Третий том содержит истории некоторых известных оккультистов.

А сплав Аксенова с Лениным отец создал потому, что был последователем манихейства — Манихейство — религиозно-философское учение, возникшее в III в. на Ближнем Востоке. В его основе – дуалистическое представление о борьбе добра и зла, света и тьмы как изначальных и равноправных принципов бытия.

натурфилософии — Под натурфилософией приблизительно до XVIII века понималась естественная история, т.е. философия природы, понимаемая как целостная система самых общих законов естествознания. Впервые термин «philosophia naturalis» встречается в трудах Сенеки. Натурфилософия возникла в античную эпоху как попытка найти «конечные причины» и фундаментальные закономерности природных явлений.Это философская концепция, основанная на материализме, в XIX и XX веке сдающая свои позиции. Тем не менее, некоторые ее положения использовали для собственной аргументации марксисты.

«Сардины облаков плывут на юг» (впоследствии он стал находить, что от этого стихотворения пахнет рыбой) — Здесь наблюдается вероятная литературная реминисценция из «Вишнёвого сада» А. П. Чехова: «Ехать бы нам. Уже немного осталось. (Глядя на Яшу.) От кого это селедкой пахнет!»

Татарский поступил в Литературный институт — Биографический элемент. известно, что сам В. Пелевин поступил в 1989 в Литературный институт им. А.М. Горького.

когда Татарский решил сменить профессию, улучшился настолько, что перестал существовать — «Перестройка» – общее название, используемое для обозначения кардинальных перемен в экономической и политической структуре СССР, инициированных генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачевым. Началом перестройки обычно считают апрель 1985 г., однако фактически социально-экономические и политические изменения в стране начались с 1897 года, когда на январском пленуме ЦК КПСС перестройка была объявлена новым государственным курсом. Перестройка затевалась как объективно назревшая к середине 80-х годов комплексная реформа советского общества и на начальном этапе (1985-1987) имела некоторые успехи, однако в дальнейшем привела к потере управления страной, экономическому кризису, распаду Советского союзного государства и фактически превращению Страны Советов из единого государства в исторический регион в Восточной Европе, Средней и Центральной Азии, Дальнем Востоке и Сибири с 15 международно признанными и несколькими непризнанными государствами.
Перестройка была обозначена в качестве задачи и как необходимое «преодоление эпохи застоя и обновление всех сторон жизни страны». Оценки результатов перестройки в обществе разнятся. Цели реформ были достигнуты лишь частично: произошла демократизация общества, внедрена гласность, отменена цензура, легализовано частное предпринимательство, достигнута разрядка в отношениях с Западом. В то же время в экономике СССР наступил спад, а с политической точки зрения итогами перестройки стали межэтнические конфликты, вооружённая борьба за власть и распад Советского Союза. В международной политике за годы перестройки СССР сдал значительную часть своих позиций и фактически потерпел поражение в «холодной войне».

если государство способно попасть в нирвану — Нирвана – одно из понятий буддизма и джайнизма, обозначающее состояние души, когда она освобождается от вечного круга сансары, страданий, заключенных в повторяющемся цикле рождения и смерти. Конечная точка существования души, вечное блаженство, которого достигают последователи Будды в случае следования его путям.

взгляд ведь всегда куда-то направлен), стало сворачиваться и исчезать, пока от него не осталось только микроскопическое пятнышко на ветровом стекле ума - ветровое стекло, или лобовое стекло – прозрачный щиток, устанавливаемый в передней части кабиной транспортного средства для защиты водителя (пилота) и пассажиров от набегающего потока воздуха, насекомых и тому подобное.

На ботинках лежал густой слой пыли – они были явно не востребованы эпохой — Здесь вероятная литературная реминисценция из «Вишнёвого сада» — Лопахин, покупая вишневый сад, носит желтые ботинки. («Когда мхатовский актер Леонидов спросил у Чехова, как ему играть Лопахина из «Вишневого сада» , тот ответил: «В желтых ботинках»). Возможно, это показатель дурного вкуса и попытки казаться тем, кем он на самом деле не является. Лопахин и сам над собой иронизирует, говоря, что так и остался «мужик мужиком», хотя и одел на себя «белую жилетку и желтые ботинки». Может быть визуальная ассоциация с культурой стиляг. Стиля — молодёжная субкультура в СССР, получившая распространение в крупных советских городах с конца 1940-х по начало 1960-х годов, имевшая в качестве эталона преимущественно американский образ жизни. Они выделялись яркой одеждой, определённой манерой разговора (особый сленг). В 60-е и 70-е годы Им был присущ повышенный интерес к музыке и танцам из-за рубежа. Здесь наблюдается смешение литературного и попсового, конфликт делового и неделового.

Оно расшифровывалось для него словами Марины Цветаевой: «Разбросанным в пыли по магазинам (Где их никто не брал и не берет!), Моим стихам, как драгоценным винам, Настанет свой черед» - Литературная реминисценция из стихотворения Марины Цветаевой «Моим стихам написанным так рано…» (1913 г.)

«Когда исчезает субъект вечности, то исчезают и все ее объекты, – а единственным субъектом вечности является тот, кто хоть изредка про нее вспоминает» — Солипсизм (от лат. solus – «одинокий» и ipse – «сам») – философская доктрина и позиция, характеризующаяся признанием собственного индивидуального сознания в качестве единственной и несомненной реальности и отрицанием объективной реальности окружающего мира. Может рассматриваться как крайняя форма субъективного идеализма (группы направлений в философии, представители которых отрицают существование независимой от воли и сознания субъекта реальности).

Последние строки, созданные им сразу после этого события, были навеяны песней группы ДДТ («Что такое осень – это листья…») — Неточное цитирование – в песне «Что такое осень» ДДТ отсутствует строчка «Что такое осень? Это листья…», но есть «Что такое осень? Это небо…», «Что такое осень? Это камни…», «Что такое осень? Это ветер…».

и аллюзиями из позднего Достоевского. Кончалось стихотворение так: Что такое вечность –/это банька, Вечность – /это банька с пауками./ Если эту баньку/Позабудет Манька,/Что же будет с Родиной и с нами? — Литературная реминисценция из «Преступления и наказания» Ф. М. Достоевского: «Нам вот всё представляется вечность как идея, которую понять нельзя, что-то огромное, огромное! Да почему же непременно огромное? И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность. Мне, знаете, в этом роде иногда мерещится».